| |
* * *
Месяц качнулся и канул
бесследно,
Два фонаря опрокинули свет.
Снова ищу тебя долго и тщетно.
Ты меня слышишь, единственный?
-Нет.
Звуки в ночи осторожны и гулки.
Чьим-то дыханием воздух согрет.
Ищут тебя непокорные руки.
Ты меня чувствуешь, милый мой?
-Нет.
Заскрежетала поземка шальная,
Снова теряю незримый твой след.
Ты где-то близко, я это знаю.
Слышу твой голос. Ты звал меня?
-Нет.
Значит, послышалось, страшно как стало.
Снова за мною крадется беда.
Я не хочу!
Я боюсь!
Я устала!
Долго еще мне так мучиться?
-Да.
* * *
Я не прощаюсь
Я не ставлю точку.
Я позвоню.
И ты придешь.
И сумасшедшей ночью
Я обьясню ,
Что никакая колдовская сила
Не разминет
Меня с тобой,
Которая дарила
Вселенский гнет.
Ты не захочешь слушать.
Будешь биться
В моих руках.
Запечатлится на бессонных лицах
И стыд, и страх.
Захочешь скрыться,
Все предать забвенью
И - не солжешь.
Я позвоню в последнее мгновенье
И - ты придешь.
* * *
Я видела как женщина стояла…
Под невысоким тусклым фонарем
Она стояла и письмо читала,
И никого не видела кругом.
А никого и не было, лишь где-то
Автобус мчался. И сгущалась тьма.
Вокруг людей, спешащих на край света
С уснувшим крепко автором письма.
* * *
За все отвечу, но потом,
Когда тебя уже не встречу
Я в храме перед алтарем
На возвышеньи среди певчих.
Ты пела. И вливался клир
В твой голос благостный и сочный.
И слушать не хватало сил
Средь покаянных и порочных,
Где - я была у царских врат.
И ничего не понимала.
Зачем я два часа подряд
Как столб у клироса стояла
Не видимая никому,
Ничтожная в своей напасти.
Незваный гость в чужом дому,
Где места нет незрячей страсти.
И я отныне не хочу
Являть невежество в изгнанье,
Пусть раньше или с опозданьем
За все сполна я заплачу.
* * *
Дождь.
Дождь - мое настроение,
Боль моя и печаль.
Нет от тебя спасения
Вздрагивающим плечам.
Холодно и беспомощно…
А ты продолжаешь стучать.
От твоих всхлипов стонущих
Хочется закричать!
От фонарей сиреневых
Стала гроза светлей…
Дождь - мое настроение,-
Чуточку тише лей!
* * *
Сентябрь не рыж, не горяч и безмолвен,
Едва на ветру шевелится листва.
И бледный закат безнадежно бескровен,
Немы и бессильны сквозь слезы слова,
Застрявшие в горле, во взгляде и пальцах,
Пиджак теребящих на узких плечах.
И приступ тоски вынуждает остаться
В греховных бездонных сентябрьских ночах.
Шаги не шуршат по листве не опавшей,
Нет звуков ухода, нет цвета беды.
Лишь отблеск на небе случайно упавшей,
И тут же пропавшей осенней звезды.
* * *
Напоследок.
С.
Спасибо за то, чего не было
И быть не могло...
Целует январское небо
В уста и чело.
За встречи, минуты дарящие
Познанья души;
За свечи, пред ликом дрожащие
В церковной тиши.
За взгляды ,без слов говорящие
С Рублевских икон.
За плечи, над бездной держащие;
За крестик с Христом.
За звон колокольный над папертью-
По страждущим звон,
Зовущий в собор к Божьей Матери
Прийти на поклон
За то , что вовек не убудет
Ее добрый свет...
Спасибо за то, что не будет
Того, чего нет.
* * *
Тридцать три.
Когда его распяли на кресте,
Упало небо с грохотом невольно
И отозвалось стоном во Христе,
О, Господи, как ему было больно!
Толпа стояла с камнями в руках,
Последние проклятья изрыгая.
Он - исступленный,
вызывал в них страх,
Жалея их, любя и понимая.
Никто не проронил из них:
"Прости",
Не ведая,
что вновь к нему вернуться,
А ему было только -тридцать три,
Ему хотелось вслед
им улыбнуться...
И подходя к святому рубежу,
Оглядываюсь -
кто со мной остался?
Кого сегодня я не нахожу?
Чей след в дороге странствий
затерялся?
Но бреши нет
в цепочке добрых рук,
Вы все со мной,
кого люблю и помню.
Не разорвать
священный этот круг.
Сердец открыто -
одухотворенных.
Несу себя и другу,
и врагу,
Тому, кто не простит
и не забудет.
Все имена до смерти сберегу,
А там посмотрим
- кто со мною будет!
|
